В камере стал художником. Виктор Бут о тюрьме, творчестве и судьбе страны

Имя Виктора Бута сегодня в России знает едва ли не каждый. Человек, который провел почти 15 лет в американской тюрьме по ложному обвинению, сфабрикованному спецслужбами США, стал своего рода легендой — даже те, кто не знал всей предыстории с лишением свободы, интересовались его жизнью. Он был осужден на 25 лет... Однако судьба все-таки совершила счастливый поворот, и через 14 с половиной лет после обмена заключенными Виктор Бут смог вернуться на родину.

Виктор Бут не просто провел годы в местах лишения свободы, он смог не сломаться в жестких условиях: в столь непростых обстоятельствах он открыл для себя удивительный выход — творчество. В тюрьме Виктор Бут начал рисовать. Из работ, созданных в камере, сформировалась выставка «Берег мой тонкой линией», которую художник недавно представил в Рязани. О творчестве, внутренней свободе, американской пенитенциарной системе Виктор Бут рассказал в интервью rzn.aif.ru

Три оттенка серого

— Виктор Анатольевич, вам довелось пройти непростой путь. Подобные испытания многих ломают, меняют, после лишения свободы люди выходят потухшими. В вас даже не чувствуется озлобленности...

— Несмотря на все трудности, я счастливый человек. Люди, которые меня любят — моя мама, мои близкие, мои родные не только не забыли меня, я считаю, что они меня отмолили. Пережить испытания удалось благодаря поддержке родных и огромного количества людей — я получал множество писем от разных людей со всего мира. Помимо поддержки силы давали примеры в нашей истории — я много читал о долготерпении, о тех традициях, которые были на Руси. Думал: как я буду жаловаться, если вся наша история — это борьба, всегда противостояние злу, всегда умение в любых ситуациях оставаться верным самому себе? В таких ситуациях происходит чудо — даже охранники, которые к тебе относились со злом, видя, что ты не сдаешься, остаешься самим собой, не стараешься преклониться, чтобы что-то получить, начинают тебя уважать.

— На выставке ваших картин, которая проходит в Рязани, можно увидеть схему камеры, в которой вы провели много лет. Даже трудно представить — постоянно находиться в одном и том же пространстве...

— Лет и правда прошло немало. Даже сложилось так, что там работал охранником один человек, потом пришел работать его сын... У федеральной системы американского наказания свои особенности. Холодный неоновый свет, только три цвета — серый, светло-серый и темно-серый. Нигде не разрешается использовать другие цвета, даже в одежде — или серый, или хаки. Оказывается, это нужно для лишения чувственной стимуляции. Так легче держать человека в подваленном состоянии.

В тюрьме был блок, который именовался блоком ограниченных коммуникационных возможностей, там содержалось 38 человек. На разговоры по телефону отводилось по 10-12 минут в неделю, время расписывалось за месяц, хотя другим давалось по 360-380 минут. Приходилось решать — связаться с адвокатами, посольством или с близкими. С родными за эти 10 минут надо обсудить здоровье родителей, домашние дела, новости, творчество...

Атмосфера, естественно, тяжелая. Я понимал, что эта ситуация либо станет твоим учителем, либо твоим мучителем. Что ты выберешь. Как бы тяжело не было, я старался вспоминать, что небо голубое. Каждая веточка — это чудо. Когда среди этой серости начинает пробиваться трава, ты понимаешь, что жизнь не победить — она пробьется. Даже слабенькая травинка разбивает бетон. Когда ты это видишь, начинаешь по-другому относиться к ситуации. Над дверью камеры я писал карандашом: «И это пройдет». Когда появляется такое отношение, ты способен наблюдать за тем, что происходит с тобой, за своими чувствами.

Твой дух в тюрьму не посадить

— Виктор Анатольевич, такое понимание пришло именно там?

— Там хорошо понимаешь, что нельзя сдаваться. Нельзя думать, что все плохо. Это как раз то, чего они добиваются — сломить тебя в первую очередь духовно, чтобы ты перестал понимать себя, чтобы у тебя не было ни сил, ни желания что-то делать. Важно понимать, что на самом деле все, что вокруг нас, просто нейтральное, что все делает наше отношение, и тогда вся ситуация выглядит совершенно иначе. Можно быть в тюрьме и оставаться абсолютно свободным, а можно быть на свободе, но быть во внутренней тюрьме своих страхов, своих нереализованных желаний. И вот это состояние — оно важнее, чем понимание физической свободы. Меня лишили почти на 15 лет свободы физически, но эти 15 лет я оставался свободен внутри. Посадить твой дух в тюрьму, если ты этого не позволишь, невозможно.

— Вы нашли интересный способ «побега» — увлечение творчеством помогло сохранять эту внутреннюю свободу. Не думаете ли вы, что такие сложные обстоятельства были нужны для того, чтобы открыть в себе что-то новое, чтобы возникла потребность в творчестве?

— Наша жизнь — это всегда вызов. И мы живем в сложное время — оно сложно тем, что на нас идет огромный поток информации, навязываются абсолютно чуждые нам ценности — это создает у людей ощущение, что их жизнь ничего из себя не представляет, вот в фильмах насыщенная, интересная жизнь. Люди стараются жить чьей-то другой жизнью и упускают свою. Нужно развернуться и понять, что жизнь каждого человека полна интересного. Такое отношение к собственной жизни делает нас абсолютно другими. Даже на одном кленовом дереве нет двух абсолютно идентичных листочков. Желание быть похожим на кого-то — это всегда трагедия, потому что ты никогда не сможешь быть кем-то. Понятие того, что ты должен просто оставаться самим собой питает твою энергию, делает тебя более уравновешенным. Я такой, и надо просто жить, идти своим путем и радоваться жизни. Ведь каждый день полон и радости, и каких-то открытий. Просто надо посмотреть на это все «незамыленным» взглядом.

Творчество пробьется через решетку

— Сейчас находится время для творчества?

— Сейчас времени, увы, не хватает. Но писать хочется, задумок много. Уже есть холсты, уже есть краски, начало чего-то... Сейчас другой этап, который надо пройти. Думаю, потом станет спокойнее, найдется и время, и хорошее место, чтобы заниматься творчеством. Без этого уже трудно представить свою жизнь. Это такая вещь — надо обязательно выплеснуть, иначе тебя изнутри начнет разрывать. Невозможно держать в себе то, что ты должен отдать. Это как туча, которая должна пролиться дождем.

Дело в том, что, когда ты начинаешь этим заниматься, ты уже не можешь вернуться обратно. Ты видишь что-то, и у тебя уже включается представление, как это изобразить. Это уже как встроенная функция, и она позволяет даже в самые напряженные минуты сделать паузу, посмотреть на все немного под другим углом. Здесь же всегда связь двух объектов — того, кто смотрит, и на что смотрит. Представьте, вы смотрите на что-то — ну, например, на солнце, а теперь попробуйте представить, что солнце смотрит на вас... Многое поменяется. Это очень полезный опыт, который остается со мной.

Поиск своего пути

— После такого длительного периода в тюрьме, наверное, трудно вернуться к прежним привычкам. Как проходила адаптация?

— Первое время мне пришлось спать на полу, потому что на мягкой кровати было невозможно. Сейчас, конечно, уже привык. Какие-то привычки остались, но они осознанные — вести здоровый образ жизни, стараться быть в форме, стараться следить за питанием, больше заниматься спортом, ездить на велосипеде, гулять с собакой.

— На вашей выставке есть портрет собаки. Вы писали его по памяти?

— У меня была фотография. К сожалению, собака не дождалась моего возвращения... Сейчас у нас снова левретка, он крупнее обычной левретки, очень активный, серьезный мальчик, зовут Федор Михайлович.

— По портрету питомца чувствуется, как вы скучали по нему. На ваших картинах на выставке «Берег мой тонкой линией...» очень разные темы — и звезды советского кинематографа, и натюрморты, и пейзажи... Все, кто был на выставке, отмечают, что в них не чувствуется депрессивного настроя, они несут свет.

— Любое творчество, особенно в тяжелых условиях, это возможность как-то посмотреть на себя самого со стороны, попасть совсем в другое измерение, добраться до каких-то глубин своего внутреннего я.

— Вы не были в стране почти 15 лет. Срок большой. За это время страна поменялась, люди поменялись... Как привыкали к новой Родине?

— Это был уникальный процесс. Сейчас даже не хватает времени все это как-то переварить, обдумать. Думаю, придет время для некой рефлексии, когда можно будет попробовать это как-то рассказать. Это очень интересно. Страна действительно поменялась, причем в лучшую сторону, несмотря на то, что идет СВО, мы развиваемся. Это вызов сродни тому, с чем мы столкнулись в 1941 году. Но самое главное, наверное, в том, что, насколько я понимаю историю, впервые лет за 500 у нас и руководство страны, и система развернулись к человеку. Если мы читаем священное писание, доступные источники древних египтян, мы понимаем, что изменилось все, но человеческие желания, человеческая суть не изменилась. И в этом, наверное, конфликт нашего времени, что технологически мы живем в будущем, а духовно человечество застряло где-то там. И зло, зависть, эгоизм — они разъедают нас изнутри. А хочется создать такие условия, где бы человек действительно жил в гармонии с самим собой. Тогда эта внутренняя гармония будет передаваться на гармонию внешнюю. И в этом, кажется, мы на правильном пути — это сложный путь, это поиск абсолютно новой социально-общественной системы. Россия последние 100 лет проводит эксперименты. Как сказал Владимир Владимирович Путин, мы лимиты на социальные эксперименты исчерпали. Фактически коммунизм был принесен извне, это не соответствует нашим внутренним, глубинным пониманиям жизни. Да, мы пережили страшное, но может быть, чтобы это понять, нам надо было от жуткого социализма уйти в дикий капитализм, чтобы найти разумный смысл, не играть больше во всевозможные -измы, а делать свою живую систему, которая бы отвечала каждому, чтобы каждый человек понимал и имел возможность реализовать то, чем Бог его одарил.

— Многие жалуются на изобилие проблем...

— Проблем хватает, их больше, чем хотелось бы. Но давайте на все это будем смотреть со стороны исторической перспективы. Где мы были 300 лет назад, где мы были 100 лет назад, где были 30 лет назад... Сейчас уже видно во всем мире, что Россия стала одной из самых передовых, безопасных для жизни стран. А кроме того, какая у нас природа, какие просторы, какие люди... Очень хочется донести до нашей молодежи, какое это счастье — быть в России, жить в России. Россия сильна нами, нашей верой и любовью к родной земле. Это самое главное, что дает нам силы всегда побеждать. Наше дело и честь — сохранить традиции и передать их дальше.

К «Аргументам и фактам» у меня особое отношение — лет с 13-14 я регулярно читал эту газету. И в американской тюрьме я читал «Аргументы и факты», хотя газеты туда приходили с опозданием в 3-4 недели.

Справка

Виктор Бут — русский офицер, военный переводчик, бизнесмен, основавший первую в новой России частную авиакомпанию. Был осужден по ложному обвинению в торговле оружием, сфабрикованному спецслужбами США, на 25 лет тюрьмы, вернулся на родину в декабре 2022 года — российского предпринимателя обменяли на американскую баскетболистку Бриттни Грайнер, которая отбывала наказание за контрабанду наркотиков в РФ. 20 сентября 2023 года зарегистрирован депутатом Законодательного Собрания Ульяновской области от ЛДПР.

Находясь в американской тюрьме, Виктор Бут изучал иностранные языки (владеет в разной степени 11 языками), занимался творчеством. В камере он по учебникам осваивал теорию живописи. За время заключения им было создано несколько сотен картин и рисунков, часть из которых объединена в выставке «Берег мой тонкой линией...»