За эти годы они пережили столько, что другим хватило бы на несколько жизней. Сталкивались с трудностями, которые большинству из нас не снились даже в кошмарных снах. Выжили. И более того, не опустили от безысходности руки.
.JPG)
Василий Захаров родился в 1914 году в селе Полково. Окончил три класса школы и, как большинство его сверстников пошел работать в колхоз. Встретил свою суженую, женился, родился сын. А в 1937 году призвали в ряды Красной армии. Ленинградская область, дивизион наблюдения гаубичного полка 19 стрелкового корпуса. Прослужил всего несколько месяцев, как завертелось известное нам по учебникам истории, «дело маршала Тухачевского».
Из Красной армии – на Колыму
Казалось бы, где маршал Тухачевский, а где красноармеец-коневод Захаров. Но это по сегодняшним меркам. В 1937 логика была другая: опальный маршал присвоил очередное звание твоему командиру, значит, их что-то связывало, ты находился рядом с командиром и не доложил об этой подозрительной связи куда следует. Недоносительство. А это значит арест и легендарные питерские «Кресты».
В течение трех с половиной месяцев Василия Захарова водили на ночные допросы.
«Били каждую ночь, словно боксерскую грушу, - вспоминает Василий Иванович. – Но я так и не подписал обвинительные показания на командира. Притворился неграмотным, мол, не знаю о чем вы говорите, и все. А на меня у них толком ничего не было. Лишь председатель сельсовета, отвечая на запрос, прислал бумажку, что у меня отца исключили из колхоза. Но отец уже к тому времени умер».
«Невиновных» в то время не было. Трибунал вынес красноармейцу Захарову относительно мягкий приговор – 5 лет.
Из крестов перевели в Константиноградский острог. Все переполнено (как заметил Василий Иванович, советская власть тюрьмы и церкви не строила), сплошные нары в пять ярусов, на каждом ярусе по 200 осужденных. Никаких матрасов, голые доски и все. И так семь с половиной месяцев. И здесь Василию Захарову «повезло»: каждую ночь человек пять отправлялись «на тот свет», а он выжил.
Затем - товарняк, месяц пути в порт Находка, погрузка в трюм сухогруза и на Колыму.
…Мария Ивановна, пока мы с Василием Ивановичем разговариваем, сидит рядышком с мужем на диване, а когда стали говорить про Колыму, подключилась к беседе:
«Я 11 годков его ждала. У нас и дома своего не было. Жила с сыном у матери. С четырехмесячным ребенком оставил и ушел в армии. А из армии, да вон куда – под Магадан…»
Колыма второй половины 30-х, это, прежде всего, печально известный Дальстрой: 7 горнопромышленных управлений по добыче золота, в каждом управлении не менее 10 приисков, на каждом прииске не менее 5 участков. И везде рабочая сила была одна – осужденные.
Пять лет без выходных по 14 часов в сутки – не позавидуешь.
Выжил благодаря письмам жены
«Как остался в живых? – Василий Иванович на минуту задумывается. – Наверное, благодаря тому, что не плакался, что мен плохо, а смотрел по сторонам и видел, что многие еще в худшем положении. Мне-то 5 дали, а этому – 10. а кому-то и 25.
А к тому же, я до армии работал в колхозе, физический труд был мне не страшен. Когда пригнали в Магадан, где рабочий инструмент был тачка, кайло и лопата, я не опустил руки. А еще попал в хорошую бригаду с узбеками, норму всегда перевыполняли, и соответственно пайка была у нас не 300 грамм, а кило…»
А еще поддерживали письма жены. Да и Василий Иванович, не смотря на усталость, на ответы не скупился.
«Здравствуй дорогая милая Мария! – писал он в одном из писем, которые и сегодня цитирует по памяти. - Нет слов в выражении чувств радости, когда я увидел конверт, который передали мне. Я увидел близкое, родное, теплое, согревающее без огня мое разбитое потухающее сердце… Мысли о вас не покидают мою не совсем удачную голову. Ничего не хочется больше в жизни, как увидать всех вас, посидеть хоть единственный час в близком родном кругу и выпить рюмочку одну… Прощай, я отсюда не вернусь, мои кости завезли сюда навечно…»
В 1942 году срок Василия Захарова закончился. И он обратился в Северное горное управление с просьбой: хочу на фронт. Но не тут-то было: «Вы закрепляетесь за Дальстроем до окончания войны. Каждый грамм золота – удар по врагу!»
Пришлось подчиниться. Назначили Василия Ивановича горным мастером, а уже через месяц - начальником шахты. Работали практически без механизмов, с помощью тачек и лопат. Лишь по окончанию войны начали поставлять американские машины и экскаваторы.
Хоть и не под конвоем, но работали на износ.
На государство не в обиде
В 1947 году 13 октября Василию Ивановичу Захарову выдали расчет. И снова 9 дней пароходом, затем товарняками до Рязани.
Приехал к жене и сыну не с пустыми руками – на приисках заработал 9 тысяч рублей. Огромные, между прочем по тем временам, деньги. Не успел купить дом, как 16 декабря грянула денежная реформа. И превратились 9 тысяч в 900 рублей.
Но и в этой ситуации не опустил Василий Иванович руки. Устроился на работу в Солотчинское лесничество. Сов временем построил дом, вырастил сына (сегодня сыну Василия Ивановича и Марии Ивановны 74года, внуку – 46, правнукам – 24 и 19 лет). Работал лесником, лесомастером, объездчиком, диспетчером.
Уже давно на пенсии, живут с супругой вдвоем в своем стареньком домике в Давыдово.
На свои жизненные перипетии Василий Иванович смотрит философски, власть особо не винит: время такое было - 37 год коснулся всех от министров до крестьян самой глухой деревни. У всех тогда земля горела под ногами.
А еще Василий Иванович, не смотря на почтенный возраст, сохранил практически юношескую память. Он может часами читать наизусть стихи Есенина, Цветаевой, цитировать с точностью до запятой… доклад Никиты Сергеевича Хрущева на XXII съезде КПСС.
… Не смотря на то, что Василий Иванович досталось от государства «по полной программе», он не озлобился. Внимательно следит за политической и экономической ситуацией в стране и сокрушается упадком патриотизма: «Такую страну прохлопали».
Плохая игра. ФК «Рязань» проиграл дома гостям из Калуги 
Рязанская футбольная «Звезда» угодила в крутое турнирное пике 
Главный тренер «Рязани-ВДВ» Константин Климашин подвёл итоги сезона 
«Требуем расправы». История футбольного бунта в Рязани 
Ларионов вернулся в «Звезду» спустя год