Гарник Авалян: «Цель — побеждать! Об остальном пусть думает руководство»

Большой кабинет на несколько человек в административном здании ФК «Рязань». Главный тренер Гарник Авалян разговаривает по телефону. Жестом предлагает войти, располагаться. Занимаю место за одним из столов. Жду, разглядываю десятки вымпелов и шарфов, развешанных по стенам.

— Что, плохо мы играем? — спрашивает Гарник Арменакович, опуская трубку телефона.

— …

— Извини, сейчас перезвонить должны, — кивает на телефон Авалян и продолжает, — Вот всё говорят, молодежь-молодежь давай, ну вот она… молодежь.

— Детский тренер Архипов говорит, что несколько человек для дубля подготовил…

— Хоть одну фамилию назовите?!

— …

— Ну вот то-то же.

Зазвонил телефон. Гарник Арменакович решил свои вопросы и подошел к столу.

— Сколько у нас времени?

— Час-полтора.

— Чего так много-то? (смеется)

— Так с детства вашего и начнем, — открываю на нужной странице блокнот. — Специально смотрел фотографии вашей малой родины — Иджевана, такое ощущение, что там действительно, кроме футбола заниматься нечем было.

— Ну почему, там много всего было, но лично у меня был футбол. Когда учился в школе, играл за взрослую команду на первенстве Республики. Команда была от завода «Бентонит» — градообразующее предприятие.

— Чем они занимались?

— Глину добывали. Вот за них и играл, а так всё свободное время во дворе. Брали хлеб, сыр и — вперед, на поле. Домой возвращались уже поздно вечером, когда либо темно уже было, либо есть хотелось. Не было у нас ни системы подготовки, ни тренеров — до всего доходили сами.

— Сколько в «Бентоните» провели?

— Два года. Потом ушел в армию.

— В какие войска?

— Артиллерия! (с гордостью) Киевский Краснознаменный военный округ. В армию пошел, как обычный призывник. Месяц был в карантине, свободного времени было много, поэтому играли в футбол прямо на плацу в сапогах.

— Сразу заметили?

— Да, подходит физрук, майор Сенин, был такой: «Футболисты среди вас есть?» А я стесняюсь, не знаю ведь, что там за уровень, стою и молчу. Но парнишка один показал на меня, вот, мол, футболист. Мне выдали кеды, сказали, когда на тренировку. Как только первая тренировка закончилась, этот майор снова приходит: «У вас ещё такие футболисты есть?» (смеется).

— За воинскую часть играли?

— Да, меня тут же заявили на первенство города Фастов, там часть находилась. После турнира ко мне подходит тренер местного «Локомотива». Прямо сказал, что я должен играть за них на первенстве Украины. Я к тому времени уже принял присягу, поэтому мне выписали увольнительную. Вот начиная с апреля-мая я находился в команде. У меня был свободный выход в город, мне предоставили в общаге комнату, где я свободно переодевался. В части только ночевал. А осенью и зимой уже постоянно в казарме.

— Из пушки стреляли?

— Я не стрелял. Мы приезжали, готовили орудия, раздвигали станины и много чего еще делали. Другие уже стреляли.

— Так кого, все-таки, можно назвать первым тренером Гарника Аваляна?

— Ну, у нас был тренер в моем поселке, где я жил. Толиком звали, Анатолием… не помню фамилию. Нормальный мужик. Он работал на заводе и команду содержал. Но сказать, что он нам какие-то специальные навыки давал, не могу. По-другому скажу, мы гораздо больше научились сами, играя со старшими ребятами. Но Толя молодец, он всё организовал: на зарядку поднимал нас постоянно перед учебой, после школы звал на тренировку. Но чтобы системно что-то давал, такого не было.

Рязань и признание Коробкова

— Куда после армии?

— В институт. Учась на первом курсе института в Смоленске, я уже играл за сборную студентов России. Вот, кстати, к разговору о первом тренере, большая заслуга в моем становлении как футболиста принадлежит Валерию Тимофеевичу Салымову, царство ему небесное. Наверное, на 80%  я сформировался как футболист именно там, в Смоленске.

— Как из Смоленска в Рязань попали?

— Изначально я по распределению попал в «Химик» из Дзержинска. Учебу летом заканчивали, а наша студенческая сборная России участвовала в турнире среди команд мастеров в городе Прохладный (Кабардино-Балкария). Там и «Крылья Советов» были, и «Локомотив» нижегородский, «Шинник» ярославский, «Торпедо» рязанское и другие.

— И как сыграли?

— Наша студенческая команда обыграла всех (улыбается). После турнира ко мне подошел главный тренер рязанской команды Сергей Недосекин и предложил играть у них в команде.

— Но ведь и Виктор Антихович из «Крылышек» тоже подходил, почему выбрали все-таки Рязань?

— Да-да, там еще и в Ярославль звали. Но знаете, я взял карту, посмотрел, какой город ближе к Москве, мне же домой надо было летать в Армению. Смотрю, Рязань ближе. Но в то же время, сказал Недосекину, что у меня распределение в «Химик» дзержинский. «Это не твои проблемы, всё сделаю», говорит. Через какое-то время захожу в деканат, а там всё уже готово. Молодец, Недосекин! Сказал — сделал. Получил диплом, побросал в сумку гетры, трусы, бутсы и приехал в Рязань.

— Первое впечатление?

— Приехал на вокзал, и прямо пешком, с сумочкой прошелся до стадиона ЦСК. Там как раз какой-то матч шел, посидел, посмотрел игру. Не помню даже, как сыграли наши тогда. Но вот с этого началась моя карьера в Рязани.

— Сразу в основу?

— Нет-нет-нет, там такие великие были все игроки!

— Например?

— Коробков, Коняев, Пономарев, Муштруев, Маругин Юра… Первые игры на замену выходил. Если сравнить уровень тех игроков и сегодняшних — это небо и земля. Там выбор был сумасшедший.

— То есть сами понимали, что вы слабее их?

— Конечно. Ну Коняева я еще раньше знал, по Смоленску. Он в местной «Искре» тогда играл, а я за их дубль. Вот с Коняевым мы вместе оформились на завод «ЗиЛ» в Рязани. Нам назначили зарплату, комнату в общежитии. Коняев-то дома жил, а мы — приезжие, в общаге. Но в гости он заходил.

— Какие у вас были слабые стороны как у игрока?

— Тяжело про себя такое говорить. Ну, физически, функционально я был хорошо готов. Может, в тактическом плане, не то чтобы отставал, но футбольной грамотности не хватало. С другой стороны, я был быстрым, с мячом неплохо обращался, стометровку пробегал за 11 секунд. Но ничего, потихоньку-потихоньку и тактически прибавлял.

— Свой первый выход на поле в футболке рязанского «Торпедо» помните?

— Да, я вышел, и, помню, всю бровку отрабатывал. Мне казалось, что там, где мяч, там и я должен быть. Это, конечно, невозможно, но я хотел это делать. Но ребята учили, подтягивали. Через какое-то время подошел Сашка Коробков, царство ему небесное. Не секрет, что он любил немножко выпить, и тут на пару дней пропал. Потом появился, подошел ко мне и сказал: «Я понял, что в твоем лице тренер нашел мне замену. Теперь можно и выпить спокойно».

— Признание такое окрылило?

— Да не то слово, конечно! У нас вообще команда была прекрасная, атмосфера душевная, коллектив сплоченный.

— Здоровье, говорят, у Коробкова было великое?

— Бешеное здоровье: как он играл и как он выпивал — никто с ним из нас сравниться не мог. Очень мало людей имеют такое здоровье. Но это природный дар.

— Цели ставились тогда перед командой выйти на уровень выше?

— Не то, что нас сдерживали, но… В принципе, мы хотели выйти, но далеко не всё от нас зависело. Это если культурно говоря.

«Сам не играй и ему не давай»

— Сколько в то время зарабатывали футболом в Рязани?

— Мы получали очень маленькие деньги. Но деньги тогда для нас не были целью. Меня два года подряд Виктор Антихович звал в «Крылья Советов», но не шел, отказывался.

— Деньги большие там были?

— Конечно, там бешенные были деньги, раз в пять-десять больше, чем на тот момент платили в Рязани. Мы же были с ребятами знакомы. Они приезжают, спрашивают: «Ну что тебя тут держит?» Но я особо не любил места менять. Не шел-не шел, а потом в 91 году так получилось… Нас же в Болгарию отправляли, меня, Пономарева, Коняева, еще кого-то. Хотели туда нас продать.

— Что за команда?

— Мы были как раз в городе Ловеч, побратиме Рязани. Нормальная команда там была, мы хотели там остаться, они хотели, чтобы мы там играли. Но хорошо, что не получилось нас продать.

— Почему?

— Мы потом узнали, что президент команды хотел нас выкупить и через полгода перепродать на Кипр. Мы ничего тогда не понимали в этих делах. Но позвонил Недосекин: «Всё, никаких продаж, возвращайтесь». Приехали, мне сначала хотели машину дать, потом сказали, что я должен ее купить, не хочу об этом говорить.

Ну и так получилось, что в этот момент очередное приглашение из Самары поступило. Приехали из Самары, не спрашивая, взяли за шкирку, посадили в машину, бросили сумку и увезли.

— Самара порадовала?

— Там я понял, что Рязань и Самара — это небо и земля. Не только по игре, но по организации, инфраструктуре, условиям. Понятно, они в высшей лиге.

— Самый жесткий защитник, против которого приходилось играть?

— Серега Грибов (смеется). Это мой друг в Самаре. Я помню, первый раз приехал в Самару в составе рязанской команды, он персонально против меня играл. Потом они в Рязань едут, и снова он против меня. Подходит, говорит: «Брат, извини, мне тренер сказал, сам не играй, но и ему не давай». Спрашиваю: «А если я с поля уйду?» «Я тоже уйду» (смеется).

— Не костолом?

— Нет-нет, просто жесткий защитник. Это нормально. Помню, Юрий Ковтун, когда играл за «Динамо» московское… Тогда календарь был: одна игра дома — одна на выезде. После четырех карточек Ковтун игру дома играет, получает карточку — на выезд не едет. Следующая игра дома, опять карточка — опять пропускает игру на выезде. Своеобразный защитник, конечно.

Кувырки Савина

— Кому из вратарей хотели забить, но так и не получилось?

— Ну во-первых, я не так много забивал, а во-вторых я не смотрел, кто там в воротах стоит. Выходил и играл. Александру Филимонову, помню, забивал через себя. Он тогда в «Текстильщике» камышинском играл, Андрею Саморукову через себя тоже забил как-то. Против его «Ротора» играли.

— Говорят, когда вы играли за «Крылья», приезжал Валерий Овчинников из Нижнего Новгорода и предлагал сумку с деньгами за переход в его команду?

— Не совсем так. У меня семья в Рязани была, я сюда часто приезжал. Вася Жупиков, царство ему небесное, играл в Самаре когда-то, а потом закончил и устроился к Овчинникову в Нижний Новгород. Это был 96 год, «Локомотив» был денежной командой. Потом в Рязань приезжает Жупиков и конкретное предложение делает. Я таких денег не то что не имел, я их не видел никогда. Я не хочу называть сумму, но это была реально сумка.

— Евгений Савин при вас приходил в «Агрокомплект»?

— Я пришел, он уже был в команде. Молодой, лысый. Мне импонировала его игра: жажда борьбы, стремление… Да, не всё получалось, но свои ошибки он перекрывал огромным желанием. Всё, чего он добился, это благодаря ему самому. Очень целеустремленный.

— Что большего всего вспоминается, когда речь заходит о Савине?

— У него очень часто желание перехлестывало, бил мимо ворот. И в какой-то момент говорю ему: «Пробил выше — кувырок!» До сих пор, к слову, у нас в команде так заведено: мимо ударил — кувыркаешься. Это не наказание, но заставляет более ответственно подходить к делу. Так вот Женька настолько накувыркался в Рязани, что эта привычка осталась у него в голове. Потом смотрю какую-то календарную игру по телевизору, он то ли в «Томи» тогда играл, то ли в «Крыльях», пробивает по воротам — мимо. Раз — кувырок. Вот как в голове привычка эта засела (улыбается).

— За вашу тренерскую карьеру с кем из игроков тяжелее всего приходилось? Кто самый неуправляемой футболист?

— Да со всеми игроками у меня было нормально. Все были управляемыми (улыбается). Но подлых футболистов я не знаю.

— И режим никто не нарушал?

— Ну что значит, не нарушал? Всякое бывает, мы ведь тоже люди. Ну вот пригласил я Васю Баранова, его надо было использовать. Мы его и использовали по максимуму. Вася тоже любил выпить, но я знал ведь кого беру. Изначально у нас был разговор: «Вась, ты всегда можешь, если что, закрылся, выпил, но чтобы к тренировкам был готов». «Да-да, хорошо». Раз заметил, что он под хмелем, другой… Потом на тренировке мне помощники говорят, с Васей что-то не то. Присмотрелся, действительно.  «Вась, ну-ка иди ко мне!» — кричу. Он от меня. Я к нему, он от меня. Но я ведь футболист, включил скорость, догнал его да как дал в пятак. Он на два дня после этого закрылся. Но Вася Баранов — это фигура, конечно.

— Болельщики на него шли.

— Да, но болельщики ладно, Юра Кулешов у него ведь многому научился. Я еще тогда говорил Юре: «Не знаешь, что делать с мячом, отдай его Баранову, ничего не выдумывай. А он сыграет на тебя». Вот так Юра и рос. Благодаря этому он до сих пор… Я даже не знаю, сколько ему лет… 34, 35?

— Тридцать пять, — подсказывает кто-то из клубных работников.

— Вот, 35 лет, а играет. Плохо, хорошо, но играет.

Нужна система подготовки

— После серебряного сезона были предложения из других клубов?

— Скажем так, предложения были, но не было нормальных. Были примерно такие же, поэтому не видел смысла что-то менять.

— По одной позиции хочу спросить. Такое чувство, что Виталий Яковлев — это как Акинфеев в ЦСКА. В том смысле, что место в воротах застолбил, остальные вратари «умирают» в глухом запасе. Вообще без шансов.

— Нет, я бы так не стал говорить. У нас все вратари одинаковы: кто-то лучше готов на определенный момент, кто-то хуже. Но в последние два года больше игровой практики у Виталия Яковлева.

— Значительно больше.

— Понимаете, если бы больше играл другой, тот же Сергей Правкин или Женя Костиков, то они тоже могли расти. Хотя Правкин очень опытный игрок. Но по работе, по тренировочным процессам мне импонирует стремление Яковлева. Но это не значит, что он наголову сильнее, и я жду от него гораздо большего. Потому что, как сейчас показывает практика, мы в каждой игре пропускаем. А то, что было в прошлом и позапрошлом году — это не только заслуга Яковлева. То, что он пропустил меньше всех голов, это заслуга всей команды. Они так играли, они так оборонялись.

Но пока, на наш взгляд, он, за счет работоспособности, отношения к делу, вратарь номер один.

— Не тяжело тренировать команду, у которой нет цели?

— Кто сказал, что у нас нет цели? У нас цель всегда одна: выйти и обыграть каждого соперника!

— Я имею в виду цель — выход в ФНЛ.

— Повторяю, наша цель — выигрывать в каждом матче. Об остальном пусть думает руководство. Конечно, если перед нами поставят задачу выходить, мы двумя руками «За». Но нам тоже никто не говорит, что у нас нет такой цели. Это я от вас впервые слышу.

— Но вот говорят, что нам рано куда-то выходить, потому что нет того, нет сего…

— Правильно говорят, нет инфраструктуры, нет базы. Надо систему выстраивать: детский футбол, юношеский, дубль. Плавно нужно переходить к высшему.

— У вас есть понимание, как должен развиваться детский футбол?

— Конечно, всё должно быть систематизировано: с 7-8-летних детей до 17-18-летних. Если каждый год хотя бы по два-три человека мы будем брать в команду мастеров, это будет великолепно. Но вот у нас вроде бы эти группы есть, по возрастам, тренеры тоже есть, но нет системы. Да, мы с тренерами собираемся, общаемся, но, повторюсь, системы нет.

— Как должно быть?

— В идеале, у 12-14-летних пацанов на 70-80% упражнения должны быть как у нашей команды, у команды мастеров. Чтобы переходя в профессиональный футбол, они уже были со многим знакомы, чтобы это не было для них новым. А у нас всё по-другому.

— На деле тренеры 10-летним мальчишкам дают упражнения для 8-летних… Вот построят у нас манеж, создадут Академию, а тренеры всё те же.

— Нет-нет, я не говорю, что тренеры у нас плохие или хорошие, у нас нормальные тренеры. Для тренеров есть специальные курсы обучения, ничего страшного. Здесь нет ничего зазорного, поехать поучиться на недельных-двухнедельных курсах. Повторюсь, наши тренеры нормальные, им только объяснить всё надо, и им на пользу пойдет. Я не буду вдаваться в подробности, но пока у нас каждый по-своему тренирует, а это неправильно.