Примерное время чтения: 12 минут
1646

По запаху и ДНК. Как раскрывают уголовные дела прошлых лет

Криминалистическая лаборатория СУ СК России по Рязанской области.
Криминалистическая лаборатория СУ СК России по Рязанской области. АиФ

Мало кто знает, что кроме решения повседневных задач по раскрытию убийств, коррупционных и прочих тяжких преступлений следователи СК проводят ежедневную и рутинную работу по расследованию уголовных дел прошлых лет. Это те дела, о которых уже все давно в обществе забыли, даже если и был какой-то резонанс; это те дела, которые стерли за давностью лет из памяти сами потерпевшие и их родственники. Это те дела, о которых забыли уже абсолютно все, но не следователи-криминалисты. О том, как расследуются дела прошлых лет, какие технологии применяются для получения доказательств, рассказал руководитель отдела криминалистики СУ СК России по Рязанской области Виталий Бочкарев.

«В настоящее время у нас на остатке около полутора тысяч нераскрытых дел прошлых лет, — рассказывает Виталий Бочкарев. — Эти дела расследовались до 2000-2005 годов и были приостановлены. Ко всем вещественным доказательствам, которые следователи собирали в те годы, применялись методы и технологии еще из 90-х годов, ведь тогда не могли провести ДНК анализ. Когда, например, обнаруживали кровь, то это была просто кровь. Мы могли выяснить только то, что она принадлежит человеку и назвать ее группу. То есть, если у нас два человека с одной группой А III, то эксперт мог только сказать: «Вот этим двоим она может принадлежать, а вот этому – нет». Других возможностей в те времена просто не было. Но таких доказательств по многим делам того периода было просто недостаточно».

Алгоритм действий

Чтобы постепенно шаг за шагом пройти все полторы тысячи нераскрытых дел в отделе криминалистики разработали собственный алгоритм их изучения. В первую очередь следователи стараются изучить те дела, по которым лица были объявлены в розыск, но по сей день их местонахождение неизвестно.

«Смотрим, насколько сегодня эффективно проводятся мероприятия по их розыску, опять же с учетом новых возможностей экспертизы, — продолжает Виталий Анатольевич. — Может быть кто-то из разыскиваемых уже давно умер, его труп нашли, а мы и знать об этом не знаем. То есть с учетом новых баз данных, новых систем учета проверяем через родственников, берем у них ДНК профиль, сверяем с неопознанными трупами. Бывает другой момент, когда разыскиваемые объявляются в других регионах, получают новые документы и живут благополучно. Таким образом мы нашли уже несколько человек».

Далее, согласно алгоритму, следователи изучают материалы дел по половым преступлениям прошлых лет. Так же в те годы изымались вещественные доказательства и исследовались. Например, получали следы спермы, устанавливали групповую принадлежность — и всё, дальше двигаться некуда, если сравнивать не с кем.

«Следующая категория — неопознанные трупы, — рассказывает руководитель отдела криминалистики. — То же самое, на тот период времени не было возможности проводить генетические исследования. Поэтому сейчас мы принимаем меры, чтобы эти останки найти. Если они захоронены, получаем фрагменты костей, устанавливаем по ним генотип и сверяем с базой без вести пропавших лиц. Человек жил-жил, ничто не предшествовало его исчезновению, но он пропал. Как правило в таких случаях сразу возбуждается уголовное дело по статье «Убийство». Берем у близких родственников погибшего ДНК и сравниваем с образцами неопознанных трупов. Вот такая работа идет на постоянной основе».

Процедура эксгумации
Процедура эксгумации Фото: АиФ-Рязань

По словам Виталия Бочкарева, самый благоприятный вариант, если неопознанный труп доставили в морг, у него взяли образцы крови, высушили и сохранили. Тогда ее просто изымают и исследуют на ДНК.

«К сожалению, в те годы кровь сохраняли не всегда, — говорит Виталий Бочкарев. — Поэтому мы своих следователей ориентируем на то, чтобы они принимали меры на установление мест захоронения. Но здесь другая сложность. Неопознанных трупов очень много, особенно в 90-е годы, плюс – медицинские отходы. Все они захоронивались в общую могилу, как правило. Если же человека хоронили отдельно, то табличка с номером со временем ржавела, выцветала, все зарастало кругом. И установить точное место захоронения очень сложно. То есть мы знаем примерный квартал, где человек захоронен, но найти конкретное место – сложно, особенно если это происходило 10 лет назад и более. Но здесь на помощь приходит другое. От неопознанного трупа может остаться какая-то одежда. Ее тоже можно отправить на генетическую экспертизу и получить генотип, ведь на одежде могут сохраниться следы крови или эпителий».

Процедура эксгумации
Процедура эксгумации Фото: АиФ-Рязань

Маньяк и убийца

По словам руководителя отдела криминалистики, дела по изнасилованиям раскрываются проще. Те вещественные доказательства, которые изымались 10-15 лет назад, все хранятся при деле. Благодаря этому удалось раскрыть преступление 2005 года, когда заезжий маньяк изнасиловал в Михайловском районе 18-летнюю девушку. Сразу после совершенного преступления криминалисты собрали по делу все доказательства и провели экспертизу с учетом возможностей того времени, но насильника найти не удалось.

В этом году экспертизу провели повторно. Поручили ее экспертам Главного управления криминалистики СУ СК России, где самые большие возможности в области генетики. Вот они смогли на вещдоках найти сперму и установить ее ДНК профиль. После того, как этот ДНК прогнали по базе данных, произошло совпадение с ДНК профилем некоего Лошакова Вадима Петровича, 1964 года рождения.

Маньяк Вадим Лошаков
Маньяк Вадим Лошаков Фото: АиФ-Рязань

При изучении его личности выяснилось, что сам он из Волгоградской области, там у него до сих пор проживают родственники, потом он жил в Ленинградской области.

В августе 2005 года Лошаков на автомобиле ехал из Санкт-Петербурга в Волгоград за женой с ребенком, а по пути с особой жестокостью изнасиловал в Рязанской области девушку. После этого на его счету было еще несколько изнасилований, в том числе несовершеннолетних.

Когда его привлекли в Ленинградской области за серию преступлений, поместили под стражу. Во время обследования в психиатрической больнице Лошаков неоднократно высказывался о наличии навязчивых мыслей об изнасиловании, о сексуальных фантазиях с насилием. После ряда психиатрических экспертиз Лошакова признали невменяемым и отправили в спецбольницу с принудительным и интенсивным лечением. Там он и умер в 2009 году от острой сердечно-сосудистой недостаточности. Соответственно, в Ленобласти уголовное дело было прекращено, но его генотип остался в базе данных. В связи с его смертью прекратили уголовное дело и в Рязанской области.

Более сложным оказалось дело 1992 года, когда в Скопинском районе обнаружили трупы двух мужчин. Одного зарезали, другого — задушили. По делу сразу определился подозреваемый, но никаких данных о нем не было, кроме старой фотокарточки.

«В 2016 году к нам впервые попало это дело, но в материалах на тот момент была только его фотография, — рассказывает Виталий Бочкарев. — Не было никаких его анкетных данных. Все свидетели по этому делу называли фамилию подозреваемого по-разному: «Юциус», «Юцус»… Не было точного отчества и даты рождения. То есть, конкретного лица не было. Были зацепки, после которых мы смогли все-таки установить его личность, оказался Юцюс. Более того, выяснили, что после двойного убийства в Рязанской области он совершил преступление в другом регионе. Провели кропотливую работу и получили справку по форме 1 на получение паспорта. То есть, спустя 24 года у нас в деле появился первый документ».

Юцюс
Юцюс Фото: АиФ-Рязань

Дальше уже было делом техники. Следователи выяснили, что Юцюс покинул территорию России и проживал в Литве. Около года ждали ответа от литовских правоохранительных органов, которые подтвердили, что данный гражданин действительно проживал в Литве, но скончался. И в подтверждение прислали справку о его смерти. В связи с этим было принято решение о прекращении уголовного дела за смертью обвиняемого.

«Если выясняется, что главный подозреваемый в совершенном преступлении уже скончался, то вот тогда дело можно закрывать, оно перестает быть нераскрытым», — поясняет Виталий Бочкарев.

Одорология

Есть на вооружении отдела криминалистики и такой вид экспертизы, как одорологическая. Это когда преступника находят по… запаху.

«Мало кто знает, что, например, у однояйцевых близнецов генотип одинаковый, а запах разный, — рассказывает Виталий Бочкарев. — Если говорить проще, то берется специальная материя и на нее при определенной температуре и в определенных условиях с объекта носителя переносится запах. Потом собранный материал упаковывается, консервируется и хранится с присвоением номера. Если потом появляется фигурант уголовного дела, то у него берут кровь и сопоставляют с законсервированным запахом. Потому что запах каждого человека идет от крови, и у каждого человека запах разный».

По словам руководителя отдела криминалистики, это довольно интересная, сложная, но точная экспертиза. Однако после того, как появилась генетика к ней прибегают крайне редко, но если произойдет так, что одорология будет необходима, то проведут.

О геномной регистрации

В настоящее время, по словам руководителя отдела криминалистики СУ СК России по Рязанской области Виталия Бочкарева, в плане технического и экспертного обеспечения криминалистам хватает всё, чтобы раскрыть любое давнее дело. Не хватает только определенных законодательных инициатив, которые были бы заметным подспорьем в расследовании.

«По моему мнению, целесообразно ввести обязательную геномную регистрацию всех лиц, — рассказывает Виталий Бочкарев. — Потому что сейчас по закону «О геномной регистрации» есть только определенная категория лиц, у которых берут генотип: осужденные за половые преступления, тяжкие, особо тяжкие, неопознанные трупы и другие. Если сейчас у всех людей скопировать генотип, взять образец слюны – человек был бы в базе данных. И у нас в принципе не было бы неопознанных трупов. То же самое касается дактилоскопической регистрации. Вот сейчас для получения загранпаспорта десятилетнего нужно ехать сдавать отпечатки пальцев, но что мешает это делать при получении общегражданского паспорта? Пошел подросток в 14 лет и сдал отпечатки. Опять же, по любому преступлению, где у нас обнаружены отпечатки пальцев, не было бы такого, что у нас не установлен человек. Мы живем в XXI веке, почему этого до сих пор не сделано – не понятно. Кто-то говорит, что это ущемляет чьи-то права, но если человек добропорядочный и живет по закону, ничего не планирует совершать, чего ему бояться?»

«Есть еще один момент, как я уже сказал, по закону «О геномной регистрации» в обязательном порядке в базу данных вносятся генотипы неопознанных трупов, но нет обязанности вносить в эту базу генотип близких родственников пропавших, — продолжает руководитель отдела криминалистики. — Скажем, есть заявление о безвестном исчезновении какого-то гражданина. Мы принимаем усилия, чтобы получить генотип пропавшего лица: ищем его зубную щетку, бритвенный станок, нижнее белье. Если нам удается это установить, то мы его генотип можем поставить на учет. Но ведь родственники могли не сохранить его личные вещи. Либо он жил неизвестно где. В этом случае мы берем генотип близких родственников по нисходящей и восходящей – родители либо дети. Сестры и братья здесь уже не подходят. Получив их генотип, мы в ручном порядке проверяем с каждым неопознанным трупом, а взять и поместить их генотип в базу, чтобы это сделала машина мы не можем. Потому что закон не позволяет.

Например, человек пропал во Владивостоке, взяли генотип его матери, внесли в базу. В это время мы в Рязани находим неопознанный труп. Тоже заносим в базу. Несколько секунд – и генотипы совпадают. Вот именно этого не хватает. А техническое и экспертное оснащение у нас сейчас на высоком уровне, и нет таких дел, которые мы не могли бы раскрыть».

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах